В канун юбилея Чесменского района Челябинской области мы продолжаем публиковать неизвестные страницы нашей истории.
Голод в Тарутино... К этой теме я подступал долго и трудно. Да и как передать словами ужас, боль и горечь тех, кто пережил голод двадцатых годов прошлого столетия в родном моем Тарутино? До последних дней своих испытавшие его все прятали по укромным местам кусочки-сухарики, все держали про запас крупу, мыло, соль и спички. Бывало, что проводив в последний путь родного человека, близкие в самых неожиданных местах находили бережно высушенные и уложенные сухари, крупу, часто поджаренную слегка, чтобы не завелись вредители. Даже в пятидесятые годы, послевоенные и не слишком сытные, хоть и скромные, но запасы были в каждой семье. Зона рискованного земледелия, частые засухи и неурожаи приучили тарутинцев иметь собственные и общественные запасы. Тарутинцы, которых в округе до сих пор поддразнивают "тарушатники-лапшатники", имели пять ветряков, а позже и паровую мельницу, маслобойки и маслозавод. "Казаки без белого хлеба и лапши за стол не садились", - говаривал один из старожилов, вспоминая дореволюционное время. Не у всех и не всегда так было, но значительная часть тарутинцев была зажиточной, в том числе и за счет больших земельных наделов и развитого животноводства. А мелкую птицу и не считали, только крупный рогатый скот, лошадей, волов да верблюдов. С началом первой мировой войны мужские руки, так необходимые в хозяйстве, были отлучены от него на многие годы. Сокращались посевные площади, но затруднений с продовольствием, как это было в некоторых городах Оренбургской губернии к концу 1916 года, не наблюдалось. Тем не менее, к 1918 году расслоение жителей и по уровню доходов и по числу рабочих рук коснулось и Тарутино. Сотни казаков находилось на фронтах, а с началом Гражданской войны и интервенции рухнул вовсе привычный уклад жизни. Хлеб и продовольствие нужны были в промышленных разоренных центрах, в городах, на снабжение Красной армии. Естественно, что без этого не могли обойтись и белые, в основном дутовцы и колчаковцы. Непосредственно в Тарутино "самоснабжались" 2-ой Сызранский и 3-ий Запасный полки. События 1918-19 годов привели к добровольному уходу к красным или белым не слишком значительного числа казаков, однако мобилизации они уже избежать не смогли. В армию Колчака было мобилизовано более 300 тарутинцев, а после ухода белых с территории Троицкого уезда уже в Красную армию мобилизовали более двухсот. Советская власть прочно укрепилась в Тарутино в августе 1919 года. Стали возвращаться с надеждой работы на своей земле бывшие мобилизованные Колчаком и дезертировавшие или сдавшиеся в плен. Многие - с болезнями и ранами, с брюшным и возвратным тифом, из холерных поездов и бараков-лазаретов. Вся экономическая база новых властей в станице, как и везде, свелась к продразверстке. В Тарутино это привело к резкому сокращению посевных площадей - стимула трудиться не стало, а часто и некому было. Продразверстка (до марта 1921 года), а затем сельхозналог поставили тарутинцев в очень сложное положение. Осенью 1919 года и в зиму 1920 тарутинцы пожертвовали более 1000 пудов хлеба из общественных запасов. Жертвовали голодающему населению Москвы и Петрограда, крупных промышленных центров, в помощь Западному фронту (где шли бои с панской Польшей), на врангелевский фронт. По воспоминаниям старожилов и архивам, уполномоченные различных ведомств почти ежедневно "в порядке боевого приказа" чего-либо требовали - хлеба, масла, шерсти, фуража, подвод, дров, гужевого транспорта... Активно работали еще не разгромленные кооператоры, скупавшие, а чаще менявшие на мануфактуру зерно, масло и скот. В условиях разрухи предметом обмена становилось оконное стекло, керосин, колесная мазь. Все резко переменила страшная засуха, поразившая многие районы страны весной 1920 года. Население Тарутинской станицы к этому времени составляло около 4000 человек. При проверке хлебных запасов установили наличие "как во дворах, так и в амбарах" 14 130 пудов. Для населения, считая по пуду на душу из расчета по 1 октября 1920 года - одиннадцать тысяч двести пятьдесят три пуда, для рабочих лошадей (1313) - две тысячи восемьсот двадцать два пуда, считая до нового урожая. (Подсчет проводился в июне 1920 года. На осень 1920 года скота в станице было достаточно. Подсчет сентября: коров-волов 1934, лошадей-1083, верблюдов-12,овец и коз около 4 тысяч, свиней более тысячи. Птицу просто не считали, оценив примерно в 5000 голов. Несмотря на постоянную разверстку и налоги положение трагичным не казалось. Но отсеявшись более чем на 7 тысячах десятин, уже к июлю 1920 тарутинцы констатировали, что 4 тысячи погибли от засухи, 1500 не взошли после посева, а триста более или менее взошедших - были съедены кобылкой и другими вредителями. Слабые надежды на оставшуюся тысячу десятин не оправдались. Подобная картина складывалась тогда не только в станице, но и в уезде, губернии, на всем Урале и в Поволжье. Урожая не было вообще. Выжгло травы, пересохло даже значительное по площади озеро. А власти требовали выплат по разверстке и уплаты налогов. По хлебу и фуражу разверстку, крайне непосильную, тарутинцы выполнить не смогли, почти сразу же в счет разверстки пошел мелкий скот и птица. Но даже с трудом собранные 200 пудов у населения вывезли - с продотрядами шутки были плохи. В связи с повсеместной нехваткой кормов власти осуществили еще и сенофуражную разверстку, обрекая оставшийся скот. Это не считая нарядов на вывоз дров, доставку грузов до железной дороги. С великим трудом, меняя и продавая скот, самоорганизацией и с помощью знатных земляков - А.Е. Карташова, С.И. Ловчикова, В.А. Огаркова, до начала 1921 года тарутинцы не без жертв, но все-таки продержались. Огромную работу проводил стансовет, руководитель его Федор Степанович Карташов, отделы продовольствия, комиссия по трудовой повинности, комтруд, социального обеспечения. Особо снабжались семьи красноармейцев и демобилизованные. Существенный доход до лета 1921 года приносила добыча соли на пересохшем Соленом озере. Из-за пересохших озер нечем было поить скот, делать кизяк для топки. Совсем исчезли запчасти для скудного сельхозинвентаря. Полуголодное еще население, дети без одежды и обуви. Совсем скудное снабжение шло по линии единой потребительской кооперации и по линии профсоюзов, в которые тогда входили тарутинские кустари. Станичный съезд депутатов от сельсоветов, входивших в Тарутинскую станицу, в сентябре 1920 года постановил употреблять на продовольствие хлеб урожая 1920 года. Для завоза дров в станицу съезд постановил провести несколько всеобщих субботников. Под строгий учет брались луга и пастбища общественного пользования, источники воды и родники, срочно копались колодцы. Лошадей все чаще стали в осенне-зимнее время отправлять на тебеневку - добычу корма из под снежного покрова. В конце сентября Тарутинский совет докладывает в Троицк о невозможности выполнять продразверстку, особенно по зерну, и сдаче кур, гусей, индеек, уток и баранов. К январю 1921 года хлеба вообще не было у 158 семей, число душ - 741. На посев 1921 года в общественном амбаре хранилось зерна по 2 пуда на душу. На лошадей пошел мор от сибирской язвы. Значительная часть их с трудом переносила тебеневку. Зимней обуви не было более чем у половины населения. 226 семей красноармейцев вообще не имели семенного материла и проживали на пособие от Троицкого соцобеспечения, получаемое один раз в два месяца. Но вывезли и семенной материал, обещав вернуть к посеву. По оценке станисполкома примерно треть населения относила себя к беднякам. При всей уже трагичности положения стансовет исходил из возможности продержаться до 1 июня 1921 года. Надежды были на урожай 1921 года, но засуха не отпускала и его просто не было. Лето 1921 года было уже невыносимым. Запасов ни в общественных амбарах, ни у населения не осталось вообще. Народ голодал и пытался выжить только за счет продажи и мены скота на хлеб. Только десятки из нескольких сотен человек смогли выполнить продналог, взымавщийся со станицы. При невыносимой засухе не стало и кормов для скота. Дети в школах не занимались, школьные работники разуты и раздеты и совершено без каких-либо продуктов. В целом в стране помощь голодающим оказывают избежавшие засухи губернии, профсоюзы, филиалы Международной организации рабочей помощи. При ВЦИК Республики в июле 1921 года была создана Центральная комиссия помощи голодающим (ЦК Помгол). Комиссия предпринимает меры по получению помощи, особенно продовольствием и семенами. Вводится самообложение граждан денежным и натуральным налогом. С начала августа 1921 года комиссия по борьбе с голодом создается в уездном центре - городе Троицке. Возглавил ее, как уже указывалось в работе Е. Дубинина, - А.Е Карташов при членах Петрове и Щебетенко. В имеющемся в ОГАЧО экземпляре решения комиссии от 1 августа 1921 года указывалось "Тщательно обследовать до отдельного хозяина, выяснить количество пострадавших, отдельно детей до 12-летнего возраста, работоспособных мужчин и женщин, наличия скота, необходимости открытия столовых. Комиссия работает крайне осторожно, не подавая надежду государственной помощи, призывая самоорганизацию. Материалы представить к 12 августа". С октября 1921 года Комиссия уже в составе Карташова, Суслова, Зорина и Фирсова принимает решение об открытии столовых в станицах. Столовые детского питания в Тарутинской на 605 мест (примерное количество детей до 12 лет), в Чесменской довести до 500. С 11 августа 1921 года комиссии по борьбе с голодом в уезде переименовываются в комитеты взаимопомощи. В станицах в них входят представители от граждан, исполкома, продотдела и ячейки РКП (б). Для сбора пожертвований в урожайных уездах направлялось по одному грамотному представителю от станицы, снабженных соответствующими полномочиями и документами.
Уездные власти в Троицке довольно часто в двадцатые годы прошлого века меняли административное устройство "для лучшей управляемости". Часть нововведений прижилась, часть осталась памятником эпохе. Так, с ноября 1920 года станицы Тарутинская и Чесменская объединялись. В созданную Тарутинскую волость кроме станиц Тарутинской и Чесменской с хуторами и выселками, входил также поселок Ново-Еткульский и Резутовский. Как известно, с 1921 года к помощи голодающим в России по Рижскому договору была отправлена "Американская администрация помощи" (АРА), о деятельности которой в наших краях подробно рассказано в известной публикации Е. Дубинина. Ее сотрудники должны были по договору только оказывать помощь голодающим и не заниматься политикой или коммерцией. Помощь американцев не предназначалась здоровому взрослому населению и военнослужащим. Современные исследователи много работ посвятили АРА и ее деятельности. Помощь американцев была своевременной и нужной, масштабы ее значительны. Наряду с помощью был и экономический расчет - избавить Америку от значительных запасов продовольствия на складах, срок годности которых уже истекал. В сборнике "Государственная безопасность", Челябинск, 2002 год, мне встретились строки воспоминаний Троицкого чекиста Петра Герасимова о том, как АРА появилась в городе и уезде. "В Троицк прибыли два представителя АРА в форме офицеров американской армии... К представителям городской власти, встречавшей их на вокзале, отнеслись пренебрежительно, сели в фаэтон известного в городе старорежимника, сподвижника атамана Дутова, инженера Калашникова и отбыли в его квартиру". Уполномоченным АРА назначили Калашникова."Сами же "благодетели" толклись на базаре. Заводили знакомства со спекулянтами. Выясняли, где и у кого можно приобрести золото, платину, драгоценный камни в обмен на продовольствие". К слову, резиденция АРА в Троицке размещалась в бывшем подворье войскового казачьего правления 3 отдела ОКВ, затем штабе полка Разина, а ныне это здание троицкого горвоенкомата. В апреле 1922 года помощники АРА по оперативно-инструкторской части в Тарутино раздали 730 пайков и открыли столовую на такое же количество детских пайков, в поселке Ново-Еткульском на 180 мест, в Чесменском - на 680, в Резутовском на 180. Положение жителей к этому времени было совершенно отчаянным. Число жертв голода шло на сотни. С первого мая по 10 июля 1922 года в Тарутино умерло голодной смертью 185 человек, а всего за первое полугодие 1922 года - 722!!! Не менее полутора лет подавляющее большинство жителей питалось суррогатами - лебедой, просянкой, березкой, мукой из корневища камыша. За два голодных года посевы сократились в 5 раз, была съедена почти вся птица и мелкий скот. Берегли только коров и лошадей, но и их поголовье сократилось в четыре раза. Гнавшие скот на мену, несмотря на охрану из односельчан подвергались нападению голодных людей. В зиму тарутинцы скормили скотине даже соломенные крыши сараев и домов. По ночам приезжий и такой же голодный люд пытался красть скот, поэтому охрану ночью проводили поквартально. Умирая голодной смертью многие бросали насиженные места и дома и шли в батраки или поденщики "только за еду". Были и находились и такие, которые смогли нажиться на человеческом горе и позднее в годы НЭПа стать зажиточными. О самых страшных историях не рассказываю, несмотря на рассказы старших односельчан документального подтверждения они не нашли. Но не все есть и в документах. К осени 1923 года, когда ситуацию удалось взять под контроль и вместо Помголов стали работать Последголы, население Тарутино сократилось почти на полторы тысячи человек. Не менее тысячи из них умерли голодной смертью. Были месяцы, когда умерших не могли хоронить семьи и их хоронил в общей могиле. Есть такая и на старой части тарутинского кладбища. Несколько строк о том, как и кем в эти страшные годы оказывалась медицинская помощь.
С октября 1919 года, когда в уезде и станице были случаи сыпного и возвратного тифа, скарлатины, оспы заведующим Тарутинским медпунктом был Федор Петрович Труфанов,1883 года рождения, участник русско-японской и первой мировой войн, с 1921 года он служил уже в Бородиновском медпункте. С апреля 1921 года фельдшерский пункт возглавлял Яков Васильевич Решектаев,1887 года рождения, получивший знания в военном госпитале в Иркутске. Умер от холеры. В июле 1921 года Чесменским, а затем Тарутинским медпунктом заведовал Михаил Николаевич Чернов, 1898 года рождения, из поселка Павловского Наследницкой станицы, образование получил при Оренбургском военном госпитале. С мая 1922 года в Тарутинской станице полный георгиевский кавалер, бывший сотенный фельдшер Оренбургского казачьего полка Андрей Андреевич Колдаев, обучавшийся профессии в Харьковском местном лазарете. И кто знает, может быть самоотверженная работа этих людей спасла многие жизни, если не от голода, то от эпидемий, свиреповавших в те страшные годы. К слову, питаться в столовых АРА, например, дети голодающих могли только непосредственно в помещении столовой, домой пайки не выдавались совсем не редкими были случаи, когда больные дети, разутые и раздетые, вынуждены были посещать их как единственную надежду выжить...
В. Завершинский специально для www.chesma74.ru
|
Завершинский Владимир Иванович 
