Константин Сергеевич Никитин рассказывал мне, что уже после войны после закрытия детского дома в Карасях, он встретил как-то председателя колхоза из деревни Макаташкино. Этот председатель спросил Никитина про продовольственную помощь, которую он якобы оказывал детдому во время войны. Никитин удивился. Никакой помощи он не получал. Оказалось, что мать Макара или Марка работала секретарем сельсовета. Иногда она приезжала на лошади в Макаташкино с бумагой, в которой содержалась просьба отпустить продуктов для улучшения питания детдомовцев. Колхоз отпускал, мясо, масло, мед и т.п. Но продукты в детдом не поступали. Была у нас старая учительница Марья Ивановна, эвакуированная из Ленинграда. Она преподавала историю. У ней была большая грыжа и толстые очки. Она приходила в класс, садилась на место и писала в классном журнале, макая ручку в чернильницу. Сидевший на первой парте мальчик незаметно передвигал чернильницу немного ближе или дальше. И она никак не могла попасть в чернильницу, а нам было весело. Марья Ивановна жила на квартире у Симахиных. Там были мать с дочерью. Нина Симахина училась в нашем классе. Когда мы окончили 7-й класс, прошел слух, что Нина украла у Марьи Ивановны платье. И Нина пропала без вести. И до сих пор неизвестно, что с ней. Предполагали, что она утопилась в лесном болоте Рыбном. Впоследствии я размышляя над этим случаем, понял что произошло. Девочка в 14 лет, получив аттестат об окончании школы, была на седьмом небе. Она любовалась на себя у зеркала. Картину портила старая изношенная одежда. И она решила примерить на себя платье Марьи Ивановны. Одела и вертелась в нем у зеркала. На грех пришла квартирантка и подняла крик. Украла! И трагедия произошла.