О Куртамыше. Эксклюзивный материал.

Борис Павлович Рычков. 1984 год (Ноябрь - декабрь). 

На этой странице размещаем только начало материала.

Весь материал  без изменений и дополнений в формате .DOC (загрузить файл)

      Теперь, при всеобщей грамотности, в век радио, кино, телевидения, ни для кого не будет удивительным знание отдельных событий не только настоящего, но и далёкого прошлого. Мы, например, знаем об египетских фараонах, о греческих, римских полководцах, о причудах средневековых королей, о кровопролитных войнах и о многом другом. Это общечеловеческая история и знать её, хотя бы в общих чертах, должен каждый, считающий себя более или менее просвещённым человеком.

Как раз то, что нам ближе всего, наполнено великими тайнами, неизведанными ещё никем.

        Здесь нет готовых учебников и монографий учёных историков, здесь всё приходится делать самим, идти непроторенными тропами.

Но задумывались ли вы хоть раз о своей собственной истории? Кто вы? Кто ваши деды и прадеды, как они жили, что делали, откуда пришли в наши края? Сможете ли вы назвать по имени и отчеству своих дедушек и бабушек? Сможете ли сказать хоть несколько слов о прошлом своей улицы, села, деревни? Пожалуй, не каждый, потому что просто не задумывался об этом. Но скажем прямо: очень не просто проникнуть в эту тайну веков. Нужно много читать книг, в которых рассказывается о нашем крае, прислушиваться к беседам старых людей, обратить внимание на местные названия (топонимы) урочищ, дорог, пашен, ручьёв, озёр, поселений, по крупицам собирать сведения в библиотеках и в архивах.

Это увлекательнейшее путешествие, доступное, однако, всем желающим пуститься в него. Говорят, всё познаётся в сравнении. Кто постигнет прошлое, тот явственнее увидит настоящее, увидит то, что не способен видеть другой.

Возьмём конкретный пример. На Хмелёвском ручье, что впадает в реку Куртамыш, построили плотину, большое и добротное сооружение. Кто скажет, когда её сделали? Что за люди работали здесь? Пожалуй, и не ответим, а ведь всё происходило на наших глазах.

       Даже не углубляясь в даль веков, каждый школьник может стать летописцем, если он будет внимательно смотреть, что происходит вокруг. Всякое настоящее станет прошлым, станет когда-то историей, которую с интересом прочтут те, кто придёт после нас.

       В предлагаемой статье рассказывается о деревне Хмелёвке (сейчас в городской черте) от начала её заселения и до начала нашего века. Но это вовсе не вся история деревни, это только отдельные вехи её, описанные по материалам, которыми располагал автор.

       Быть может, в статье не всё так, как было на самом деле? Быть может, кто знает больше, располагает какими-то старыми книжками, рукописями, помнит рассказы? Кто-то исправит или дополнит эту статью. Такую возможность надо только приветствовать и пожелать хороших выступлений в газете, удачных шагов по нелёгкому, но интересному и увлекательному пути краеведов.

                                    «Достойны ли мы своих наследий...?»

                                                                                        Иван Бунин.

                                    ----------------------------------------------------

                                    «Здесь повесть чудную, предание веков,

                                    Мне дуб рассказывал, челом разрезав тучи...»

                                                                                        Адам Мицкевич.

       Что же теперь Хмелёвка? Это микрорайон города Куртамыша, со своими улицами, переулками, имеющими официальные названия, с домами, пронумерованными по существующим правилам.

       Лет десять назад здесь произошло событие, которое заметили очень немногие, да и те, быть может, не придали ему особенного значения. Со временем оно и вовсе забылось.

       А дело в том, что на северной окраине Хмелёвки упала ветла - древнее, могучее дерево. Росла она на склоне косогора, недалеко от ручья, протекающего по Холодному логу. Отжили свой век единственная и последняя свидетельница всей истории живущих вокруг и людей, и деревьев, родничков, домов, теперь не существующих и забытых хозяйственных построек, плотин и мельниц, пашенных избушек с крестьянскими наделами земли, и покосами. Она была свидетельницей старых стеновых поскотин, шумящих лесов с многочисленными лесными обитателями, свидетельницей погоды и климата за многие десятилетия, урожайных и голодных лет, редких явлений природы, необычайных морозов и засух, ураганных вихрей и метелей, пожаров, наводнений, людской вражды и горя, мира и радости, нужды, счастья, любви и смерти не одного поколения людей, далёких и близких, родных наших предков, непосредственно тех, кто первыми пришли сюда и стали осваивать необжитый «порозжий» край. Их жизнь продолжается в нашей, и забыть их никак нельзя. Здесь будет уместным привести знаменательные и широкоизвестные слова о том, что только уважительное отношение к древности есть признак истинной просвещённости.

       Ещё недавно могучее дерево, с обширной кроной радовало глаз своей зеленью, прохладной тенью, радовало слух шелестом листьев, будило разум к размышлениям и думам, тревожило сердце непонятным и сладостным чувством ощущения родины, родной земли, на которой издревле в великих трудах жили наши деды и прадеды, те, кто дал нам жизнь.

       За могучесть и древность, за почерневший от времени ствол эту ветлу люди называли дубом. Иструхнувшую дуплообразную сердцевину выжгло когда-то молнией, дерево горело. Толстую кору её люди обдирали на дубьё, для облегчения лазания от земли до высоты трёх-пяти метров люди навбивали боронных зубьев, для увековечения памяти собственного «я» и сердечных чувств рисовали углём и мелом, красками и чернилами, вырезали на стволе сердца с пронзёнными их стрелами, писали «Вова + Маша», «Вася + Оля». В нескольких местах дерева были видны следы бездумного топора, а дерево всё стояло, каждую весну покрываясь новой зеленью, упорно твердило незабываемое: «Идёт, гудит зелёный шум, зелёный шум, весенний шум...»

       Старая ветла напрягала последние силы, чтобы радовать тех же людей, давать им свежий воздух, теневую прохладу и душевное успокоение. Но всему приходит конец. Силы её иссякли, ветла-великан рухнула со стоном, не выдержав сильного ветра, ударилась оземь, отслужила людям верой и правдой, и уже поверженная, ещё принесла им пользу. Ветлу с помощью бензопил люди распилили на короткие чурбаки, раскололи и сожгли в печах. Должно быть, немало дров получилось, потому что у основания толщина ствола достигала одного метра и шестидесяти сантиметров, а на высоте трёх метров от земли диаметр его был 1метр 41сантиметр. Это сам ствол, а сколько толстых сучьев и веток...

       Говорят у ветлы более тысячи собратьев. Принадлежит она к семейству ивовых и доживает до ста и более лет. Но это дерево-дуб было гораздо старше. На его срезе невооружённым глазом насчитывалось до 130 годичных колец. Если бы удалось учесть все кольца с помощью увеличительного стекла, то к этому числу добавилась бы ещё добрая сотня. Здешний сторожил  Г.Я. Катаев говорил, что в его молодость, лет 60-70 назад ветла была точно такой же величины, только крона её выглядела гуще и веселее.    Итак, ветле 200 или 240лет, а это как раз возраст нашего города. В 1985 году Куртамышу исполнилось 240. Значит, дерево посажено было самыми первыми поселенцами. На его веку и происходило всё то, что составляет нашу местную историю.

       Хмелёвка основана намного раньше, чем было дано официальное разрешение на основание Куртамышской слободы, но на месте слободы ранее может быть и были какие-то поселения тюркских, а ещё ранее других поселенцев. Быть может, одновременно с основанием Куртамышской слободы началось заселение берегов Хмелёвского ручья. По воспоминаниям старой жительницы Клавдии Васильевны Катаевой (теперь нет в живых) и 80-летнего жителя Челябинска Ивана Поликарповича Рычкова

(уроженца Хмелёвки) проясняются многие моменты минувшего. Эти старожилы, в свою очередь, слышали рассказы отцов и дедов.

Когда-то по обе стороны ручья, на крутых и пологих склонах росли берёзовые рощи, перемежаясь солнечными полянами. Роща, расположенная на северо-востоке от ручья, называлась «Согра». Слово это раньше было распространённым и обозначало болотистый кривой лес, равнину с кочкарником или лесистую возвышенность. И действительно, долина маленького ручейка, впадающего в Хмелёвский (теперь район нефтебазы, автоколонны) до сих пор покрыта кочкарником (вокруг Коровьего пляжа). Теперь долина безлесна и частично заселена.

       На запад от ручья (район старой телевышки и Хмелёвской школы), на возвышенности шумела светлая сосновая роща, которую называли «Борок», т.е. небольшой бор, а от него на южном склоне, к самой реке Куртамыш спускался, опять же, берёзовый лес, с древними и молодыми деревьями. Множество лесных обитателей находило всё необходимое для своего бытия.

В Холодном логу, по которому протекает ручей, были непроходимые заросли ивняка, белотала и краснотала, которые густо оплетали длинные стебли хмеля; заросли малины и чёрной смородины наполняли ароматом лесную прохладу. И в самые жаркие дни в логу было свежо, прохладно, тенисто, а близ родничков даже холодно. За это и получил лог название «Холодный».

       Чистая родниковая вода, вкусная и холодная, удобные места для хлебопашества, обилие дичи и рыбы привлекали сюда людей. Первые временные землянки и шалаши, а потом избы были построены на правом, западном берегу ручья. Сначала их было семь. Первыми поселились Ситковы, Катаевы, Немковы. Их поселение называлось «Ситковкой». В дальнейшем Ситковы, Катаевы и Немковы селились и на левом берегу ручья.

       Ближе к устью на солнечном западном косогоре, уходящем к ручью и к реке Куртамыш застройка началась несколько позднее. Эту часть поселения (теперь на запад от Хмелёвского моста) стали называть «Мутовкой». Слово это в старину весьма обычное, обозначало оно всякий снаряд (домашнее орудие труда) для мученья, взбалтывания жидкостей, палочка с крестовиной, кружком или рожками на одном конце для взбивания масла, пахты и т.п. в узкой и длинной деревянной ступе.

       Мутовкой также называли древнюю, самую примитивную водяную мельницу с лежачим водяным колесом с лопастями, которое ворочалось просто течением воды. Сейчас это слово сохранилось в основном в языке лесников и обозначает ту часть дерева (например, сосны), откуда выходят сучья, по нескольку вкруг, в одном месте.

       Название это говорит за то, что уже самые первые жители позаботились о размоле зерна и, пользуясь довольно быстрым течением ручья, приспособили небольшую меленку, которая работала порой круглый год, потому что в иные зимы ручей не застывал.

Поселения левого берега стали называть «За ручьём», «За рекой», а жителей заречанами. В старинных же документах мы находим названия только «Хмелёвка» и «Ситковка». По всей вероятности, население всего правого берега (по течению ручья) стало именоваться Хмелёвкой, а левый берег, заселявшийся позднее, Ситковкой, но со временем и она вошла в общее название деревни, наименованной от Хмелёвского ручья.

       Отвечая на запрос управителя Исецкого дистрикта секунд майора Ивана Васильевича Черкасова в апреле 1781года, Куртамышская управительская канцелярия сообщала, что «Куртамышская слобода построена на реке Куртамыше и на устье речки Хмелёвки». Стало быть, название это в первую очередь дано было ручью, а потом уже деревне, что не противоречит воспоминаниям старожилов. Само название, так называемый, гидроним (т.е. наименование водоёмов), произошло от названия растений. Таких названий у нас в районе, как и по всей России, немало. К примеру: Ольховка, Калиновка, Берёзовка, Тополёвка, Сосновка и т.д.

       Где-то в одно время с «Мутовкой» и «Ситковкой» заселялась и Галкина. Название её произошло, по всей вероятности, от фамилии поселенцев. Сначала Галкина называлась «Хлюпиной». Что это? Кличка, обидное прозвище? Ничуть нет. Название это также от фамилии самых первых её жителей. В документах за 1791год записано: «у крестьянина Ивана Хлюпина сын Пётр». Запись о рождении. Фамилия первопоселенцев ещё сохранялась, а сама деревня с 1786 года уже именуется Галкиной. Но в устной речи до сих пор существует и старое название.

       Возле Хмелёвского ручья вслед за Катаевыми, Немковыми, Ситковыми селились Зарубины, Малковы, Захаровы, Рычковы, Гордиевских, Таскаевы, Тестовы, Лоскутниковы, Ковалёвы. За 1786 год есть запись: «Деревни Хмелёвской крестьянина Петра Лоскутникова дочь...» (запись о смерти). А Пётр Лоскутников, по некоторым соображениям (косвенно исходя из старинных документов), это брат основателя города Куртамыша слободчика Антона Лоскутникова (1704-1784 гг).

       Ковалёвы впоследствии дали название отдельной части поселения «Ковалёвка», но в документах оно не закрепилось.

Во время пятой ревизии (переписи), которая проходила в 1796 году, на Хмелёвке было уже 20 дворов. В них жило 56 человек, мужчин и женщин. На один двор приходилось в среднем по 2,8 человека. Это по тем временам очень немного. Были деревни (например, Маслова, Берёзова), в которых в одном дворе жило по 13-14 человек. Но это в среднем. Были семьи меньше и больше. Жили в тесноте, спали на полатях, на печке, на голбчике, на лавках, на полу на одной кошме вповалку, под одним холщёвым пологом или под шубами, тулупами, овчинами. К тому же в зимнее время теснота увеличивалась приезжающими гостями, прохожими и приезжими странниками. К тому же в угол под порогом заносили новорожденных телят и ягнят с овечкой, под шестком и под лавками ютились куры и гуси. Скучать тут понятно некогда, вот уже поистине - в тесноте да не в обиде.

       К 1802 году на Хмелёвке количество дворов не увеличилось, а население выросло вдвое. В одной семье было уже по 4 и 5 человек.

В Ситковке (левый берег ручья) в это время в трёх домах жило 24 человека, т.е. по 8 человек в каждом.

       В Галкиной на 23 двора приходилось 135 человек, т.е. около 6 человек в семье.

       Этим же 1802 годом, датируется другой документ, который заставляет усомниться: та ли это Ситковка, которая расположена у нашего ручья? Или ещё была где-то деревушка с таким названием? В этом документе (в сказке) упоминается, что Хмелёвка располагалась «по обе стороны ручья и расстоянием та деревня от Челябы в двухстах верстах».

       В это время (конец 18века) на ручье уже была запруда и действовала одна мукомольная мельница с одним поставом (т.е. с одной парой жерновов).  Состояла она во владении крестьян (должно быть Катаевых, потому что позднейший её владелец был Катаев). Действовала мельница только в весеннее время «в разлив воды, а летом не движется».

       Сам ручей Хмелёвка в летнее жаркое время был невелик: «глубиною в пол-аршина и менее, а в ширину сажень и более». Но в заводях и запрудах его водилась рыба «окуни и караси», «вода (в нём) пресная, ко употреблению людям и скоту здорова».

       Земли в нарезках Хмелевских крестьян были примерно такими же, как и во всём дистрикте (уезде): «грунт имеет местами глинисто песчаный и иловатый, солонцеватый, которая к пашне и сенокошению не способна, также есть черноземистая, на которой из посеянного хлеба родится род пшеницы, ячмень, овёс, просо, горох, полба в равном изобилии».

«Покосы местами хороши, а местами средственные, лес растёт отчасти строевой сосновый в вышину сажен от шести и до восьми, а в отрезе от пяти до десяти вершков где, а в протчем растёт дровяной, берёзовый, осиновый, сосновый».

       «В лесу звери: волки, медведи, зайцы, лисицы, норичий барсук, горностай, росомахи; птицы: тетерева, рябки, куропатки, орлы, беркуты, ястребы, скворцы, чижи и прочих мелких родов; при озёрах: лебеди, дикие гуси, утки, гагары, кулики, цапли; в полях: дрофы, журавли, жаворонки, перепёлки...»

       Жители «государственные крестьяне, промышляют хлебопашеством и скотоводством... женщины же сверх полевой работы упражняются рукоделием, прядут лён, шерсть, ткут холсты, а из шерсти новые сукна для своего потребления «а часто на продажу...»

       Здешние земли стали осваиваться в 40-50-е годы 18столетия. Нормы высева семян на новых землях были ниже, чем в северных районах Зауралья, где освоение произошло раньше и земли «выпахивались». При достаточном количестве свободной земли, пашни почти не удобрялись. Крестьяне пользовались перелогом. Забрасывали на несколько лет старые пашни, вновь запахивали целинные участки.

       Кроме земледелия, рыбной ловли, скотоводства и охоты постепенно стали развиваться и кустарные промыслы. Но они сначала не выделялись в самостоятельные отрасли, являлись побочными, дополнительными средствами существования.

       Для развития каждого населённого пункта одним из решающих моментов является количество населения. Поэтому не  безынтересно будет проследить за ростом крестьянских дворов, за жителями деревни на протяжении длительного периода.

       В самом конце 18 века, как уже упоминалось, на Хмелёвке было 20 дворов, в которых проживало 56 человек, в 1802 году соответственно - 20 дворов и 82 человека, в 1815 году стало 28 дворов и 205 жителей, в 1861году - 38 дворов и 202 жителя, т.е. за 46 лет количество дворов увеличилось на 10, а жителей в домах не прибавилось, даже наоборот, стало меньше на три человека. К 1895 году насчитывается уже 68 дворов, в которых проживает 483 человека. Ровно за столетие вместо двух-трёх человек в семье (1796 г.), стало жить по шесть и по семь. В 1915году на Хмелёвке было уже 104 двора, в них проживало 605 человек. Последние сведения для написания данной статьи взяты за 1926 год. Тогда в деревне было 162 двора, в которых жило 649 русских и 14 человек зырян. Интересно заметить, что количество человек в семье, спустя 125 лет снова стало таким же как в 1802году, т.е. по 4,1. Но общее население, как видим, намного увеличилось. Увеличилось оно и в Галкиной. Настала большая необходимость в грамотных людях. В конце прошлого века (1895-1896 гг) открыта Хмелёвская одноклассная (однокомплектная) церковно-приходская школа. Обучение в ней велось три года. Давались основы знаний по русскому языку, арифметике, географии, Закону Божьему, прививались навыки чтения. Находилась школа примерно на том же месте, что и современная Хмелёвская. В начале нашего века в ней обучалось около 40 человек мальчиков и 10 девочек из двух деревень Галкиной и Хмелёвки.

Весь материал  без изменений и дополнений в формате .DOC (загрузить файл))